Быстро закидываю оставшиеся продукты. Спешу к кассе самообслуживания. Народу стало прибывать. Пробиваю все, раскладываю по пакетам. Тащить, конечно, тяжело, но что делать? Хорошо, магазин не так далеко от студии. Можно проехать остановку на автобусе.

Выхожу из отдела и слышу противный писк рамки, охранник сразу подбегает.

- Девушка, покажите чек и пакеты.

Я непроизвольно краснею. Опять это. Даже намек на обвинения в воровстве вызывает у меня болезненную реакцию. Но я иду за ним, потому что точно знаю, что все продукты пробила. Он сверяет все по чеку. Снова проводит меня через рамку. Уже без покупок.

Снова противный звон.

- Сумочку откройте.

Еще сильнее краснею, выполняю его просьбу.

- Что же вы, красавица, всё пробили. А черную икру забыли? Всё? Или еще что-то есть?

- Я не брала… я ничего не брала.

- Полицию будем вызывать.

- Не надо, пожалуйста! Я правда не брала, я…

- Спокойно, плакать не надо. Я тоже могу заплакать, и кассиры наши, на которых ваши кражи вешают тоже умеют плакать…

- Вы не понимаете, я правда не брала, это… это…

- Банка икры сама к вам в сумку прыгнула, да? Карманы выверните!

Я как во сне выворачиваю карманы и с ужасом вижу в одном дорогущую плитку швейцарского шоколада.

- Любительница деликатесов, да? Галя, зови Валеру, тут у нас воришка, буду наряд вызывать.

Нет, нет! Пожалуйста! Только не это!

У меня темнеет перед глазами, последнее что помню – злое лицо охранника.

Глава 27 (25.05)

Глава 27 (25.05)

Сижу в небольшом кабинете, видимо тут работает охрана. На столе большой монитор.

Зубы стучат. Мне дико страшно.

Не за себя. За Аришку. Потому что она меня ждёт. Я должна была вернуться, наверное, час назад, а я… Господи! И, как назло, телефон опять сел! Я могла бы позвонить Дане, но я не помню его номер наизусть!

Что делать?

Прокручиваю в голове варианты. Можно позвонить в Студию. Там сегодня только охрана, больше никого. Но смена дяди Жоры, то есть Георгия Гурамовича. Я могла бы объяснить ему, попросить передать Арине, что со мной всё в порядке.

Ничего со мной не в порядке.

Охранники сначала потребовали оплатить эту несчастную банку икры. Цена нереальная, целых двенадцать тысяч.

Но я не понимаю, почему я должна платить! Я не брала! И потом…

У меня нет этих двенадцати тысяч. После покупки продуктов осталось пять. Еще десять лежат в заначке в комнате. И это всё. До зарплаты я нищеброд.

Если отдам деньги за икру.

Нам с Ариной надо на что-то жить. Я обещала, что мы с ней сходим в кино, в Океанариум. У нас билеты на ёлку, они куплены, но ей же наверняка захочется там поесть, попить, аквагрим сделать. Быть как все нормальные детишки.

Охранники угрожают полицией. А я прошу их просто посмотреть камеры. Там же должно быть видно, что я не брала эту икру! Я даже не подходила к той секции магазина!

Самое обидное, что банка икры еще и в коробке с магнитом, довольно тяжелая конструкция. Как я не заметила, когда мне её подбросили? И ведь я понимаю кто это сделал?

Сергей, чтоб его, Сергеевич!

Дверь открывается. В кабинет заходят два сотрудника в форме.

- Так, что тут у нас? Ох, какая Снегурочка! – Молодой полицейский приветливо улыбается мне с порога.

Его напарник постарше, серьёзный. Они здороваются с охраной, я так понимаю – знакомы. Видимо, не в первый раз встречаются по таким поводам.

- Вот, девушка у нас решила икоркой себя побаловать.

- Фига се… черная икра? – молодой смотрит на меня, причём, смотрит без усмешки, просто. Как будто даже удивлён. – Любишь икру?

Головой качаю, всхлипываю. Не знаю, люблю ли я её! Не помню, когда ела последний раз. Вроде ела, но давно. Наверное, еще папа был жив.

- Я не брала, - шепчу еле-еле, моя простуда даёт о себе знать, горло саднит, чувствую себя как в рекламе, когда колючая проволока стягивает.

- Хрипишь чего? Простыла?

- Лошади простывают, Солнцев, у людей простуда, - вступает в беседу, напарник.

- Не пыли, Семёныч. Эй, брат, организуй чайку горячего с медом, Снегурочке, – говорит он одному из охранников, - и нам. Мы тут, надолго видимо.

- Нет, пожалуйста… я не могу долго, - слезы просто капают вниз, я уже совсем ничего не соображаю, - у меня сестра одна осталась.

- Сестра? А мамка с папкой где?

Опять качаю головой.

- Сирота, что ли?

Киваю. Говорить больно, дышать больно.

Жить больно. За что мне все это?

- Сирота! Заливать они все любят! А вот если мы позвоним папке-то? Расскажем про твои художества? – один из охранников вмешивается в диалог, но молодой полицейский его останавливает.

А у меня слезы градом опять.

- Ты с ней близко не сидел бы, Солнцев, мало ли, зараза какая? Она тут в обморок грохнулась. Хорошо у Гали нашатырь.

- Галя? Та самая? – Солнцев смотрит на меня, подмигивает, - Слышала? «Галя, у нас отмена»? Вот она, оказывается, тут у них прячется.

Он смеется, охрана тоже, даже суровый напарник улыбается. Мне не до смеха.

- Сейчас чай выпьем, расскажешь, как икра к тебе в сумку прилетела?

- Еще шоколад, - охранник двигает к нему плитку.

- О! Шоколад, кстати! Любишь сладкое?

Смотрю на него, а в голове мысль, про доброго полицейского и злого. Этот явно добрый. Будет меня лаской уговаривать написать заявление, обвинить себя. Чтобы проще было всем. Они получат раскрытое преступление. Наверное премию. Охрана – тоже.

Солнцев открывает шоколадку, протягивает мне.

- Ломай, руки чистые?

Конечно! Ломай! А потом они докажут, что я украла!

- Да не бойся ты! Сколько стоит? – поворачивается к сотруднице магазина, которая стоит, подпирая стенку.

- Не помню, рублей пятьсот.

- Не кисло. Можешь пробить мне? – достает из кармана тысячу, передает кассирше, она уходит. – Не бойся, я её купил, угощаю.

- Спасибо, - еле выговариваю, хриплю, - у меня… у меня аллергия на шоколад.

- Да? – он искренне улыбается, удивляясь, продолжая играть в хорошего полицейского. – А зачем тогда украла? Для сеструхи?

- Я не брала… Это он…подложил…

- Кто? – полицейский прищуривается, придвигается ко мне ближе. Я даже чувствую аромат его одеколона.

- Говорит, мужик какой-то. Девчонка эта, кстати, еще чуть драку не устроила. Дебоширила. Отвезли бы вы её в отделение, а? Работы навалом. Тридцать первое. Думаете, у нас одна тут воровка?

- В отделение успеется, а вы идите, работайте, мы и сами управимся. Да, камеры у вас работают?

- А то, как же?

- Давайте посмотрим, что там за мужик черной икрой разбрасывается.

- Слыш, Артём, да врёт девчонка всё! Мужик может ей помешал еще что-то скоммуниздить, вот она за него и зацепилась. С камерами морочится, когда тут у нас с поличным!

- Слыш, как тебя? Потапов? С поличным ты бы её взял, если бы у неё банка была в руке, и она бы её прятала в сумку. А так… Давай посмотрим телевизор, поймем, что там было.

- Солнцев, да кончай! Вези её в отделение и разбирайся! Новый год, блин… Да она тут, может, не первый раз уже.

Этой наглости я не выдерживаю.

- Я ничего не брала! Я…

Дверь открывается, на пороге охранник с подносом, ставит перед нами чашки, вазочку с мёдом.

- Спокойно, Снегурка, как тебя звать?

- Соня.

- София, значит, мудрость. Пей чай. Сейчас увидим, брала ты, не брала. Камеры у них отлично всё показывают.

Через пятнадцать минут становится ясно, что я не вру. Камеры отслеживают даже передвижение Сергея от холодильника, в котором лежат банки с икрой до того места, где он меня подловил. Видно, что он меня заметил, следил за мной. Всё просчитал, сволочь.

- И чем ты ему так насолила? Не дала что ли? – Солнцев, прищурившись смотрит на экран, как мне кажется, с ненавистью.