Страх топит. Мысли только о той злосчастной бумажке. Я её выбросила. Так испугалась, что скомкала, кинула в ведро.

Потом достала. Мало ли? Вдруг по ней можно узнать того, кто отправил? Стоп, а… зачем мне об этом узнавать? Я ведь не собираюсь?

Нет, конечно, я не собираюсь! Я не хочу! Мне дико страшно. И абсолютно наплевать на квартиру! Эти долбанные квадратные метры, из-за которых могут запросто убить, покалечить, изуродовать жизнь.

Мне они не нужны! Я понимаю, что это важно может быть для Арины и еще для органов опеки, которые дали мне разрешение взять на себя ответственность за сестру. Они ведь её не отнимут если квартиры я лишусь? Мне ведь никто не помог в борьбе с дядей? Значит я не виновата в том, что я осталась без жилья? Или это так не работает?

Голова забита мыслями только об этом. Я не соображаю, что говорит Даня. Кажется, зовёт на выставку. Ах, да… тот самый конкурс, в котором они участвовали с Матвеем, писали картины на моей спине. Скоро будет выставка. Там будет народное голосование. То есть профессиональное жюри выберет своих победителей, а независимые зрители выставки выберут своих.

- Да, конечно, я пойду, наверное.

- Сонь? Конечно? Или наверное?

- Даня, не знаю, правда. Что-то я… столько всего навалилось.

Я не лгу. Навалилось. Хотя Даня теперь стабильно помогает мне с уборкой. Я сопротивлялась сначала, но его невозможно переубедить.

Арина ездила на пробы к его отцу, кажется ей дают небольшую роль. Она очень рада. Еще мама Дани нашла театральную студию при Доме актёра, занятия по субботам, с утра. Она записывает туда Дарину, и предлагает мне отдать и Аришку тоже.

- Соня, я сама буду девчонок возить, своих, и Арину заодно, нам всё равно к тебе заезжать по пути. Просто в субботу в девять утра пусть будет готова.

Я не готова! Но я соглашаюсь. Во-первых, потому что Арина уже бредит этой студией, во-вторых… мне не хочется обижать Данину маму.

Ну и… какое-то время Арина будет под присмотром, и я смогу расслабиться. И не думать, что её могут похитить.

Да, я об этом думаю. Вспоминаю, какой ужас пережила тогда, когда она пропала осенью. Мне дико страшно, в жилах стынет кровь.

- Сонь… в чём дело?

Мы с Даней убираем греческий зал, и меня накрывает. Воспоминания о Новогодней ночи. О желании, которое я загадала.

Я хотела его поцелуй. Я его получила. Ну вот, наверное, и всё.

Я не хочу, чтобы Даня пострадал из-за меня, если он узнает, то…

- Сонь, я хотел спросить. Насчёт… насчёт твоей квартиры.

Сердце пропускает удар. Только не это.

- Ты… у тебя есть документы? Вы с Ариной там прописаны? Вы собственники?

Я молчу, усиленно тру стол, заляпанный краской.

- Сонь?

- Даня, я… я не хочу чтобы ты… в общем, не надо.

- Не надо что?

- Не надо тебе этим заниматься. Хорошо?

- В смысле, Соня? – он бросает тряпку, вытирает руки влажными салфетками, подходит ближе. – Ты серьёзно?

- Вполне. Это… пусть этим занимаются соответствующие органы.

- Слонушко, что ли?

- Кто?

- Солнцев? Артём, да? Ему ты доверяешь?

- Артём тут ни при чём. Мы с ним не общались уже давно. Помимо Артёма этим занималась опека. У них есть полномочия.

- Да пока они со своими полномочиями развернутся, вы с Ариной на улице останетесь!

- Мы…мы сейчас живём тут. Мы уже привыкли и я…

- Соня, тебе угрожали, да?

- Что? – снова сердце на тормозе. В горле спазм. Откуда он…

Господи…

Опускаю голову, глаза пряча.

Я понимаю всё.

Даня. Ему тоже пришла такая записка. А может и не записка. У меня холодеют руки, чувствую дрожь во всем теле.

Нет, нет… пожалуйста! Не надо! Нет!

- Соня!

Он хватает меня, поворачивает к себе, пристально смотрит в глаза.

- Твою ж…

Обнимает, прижимая крепко.

- Соня… девочка моя, не бойся, пожалуйста, ничего не бойся!

- Я… я… Даня! Я прошу тебя! Не лезь в это, пожалуйста, не лезь!

- Соня! Ты с ума сошла? Ты понимаешь, что ты говоришь?

- Я понимаю! Понимаю, слышишь! Не смей в это дело лезть!

Не понимаю сама, откуда у меня берутся силы и смелость сказать это ему. Но я на самом деле настроена очень решительно. Мне не нравится то, что происходит. И не нравится рвение Дани мне помочь. И мне дико страшно за него. До морозного холода в груди.

- Соня, ты как это себе представляешь? У тебя отнимают дом, тебя запугивают, а я…

- Я прошу тебя, если… если ты меня любишь!

- Соня, нет, я… я люблю. Именно поэтому!

- Нет. Я… я запрещаю!

- Соня!

- Даня, если ты… если ты меня не послушаешь, то я… То… всё. Тогда мы с тобой, тогда у нас…

- Соня, нет!

- Да, Даня! Да! Пожалуйста!

Он перехватывает руки, обнимая меня еще крепче.

- Соня, ты понимаешь, что делаешь? Я мужчина! Я твой мужчина, ты сама мне это позволила! И я… я несу за вас ответственность.

- Нет, Даня! Ты… ты еще мальчишка, юноша, ты молодой. Они… они тебя растопчут и не заметят.

- Меня? Ты с ума сошла? Да ты… Ты что, не веришь, что я могу справиться с этими уродами? Ты меня за кого принимаешь?

- Я? Тебя?

Для меня наступает момент истины. Я вдруг понимаю, что мне нужно сделать чтобы его защитить.

Это как… как доктор, который делает больно, чтобы спасти. Да, именно так. Очень просто.

- Ты мажор, Даня. Мажор Да Винчи, который возомнил себя супергероем. Ты думаешь, что воспользуешься возможностями своего отца, как всегда, и всё будет гуд. Но ты даже не представляешь с кем связался! Эти люди, они… Они убивают. Понимаешь? Убивают за эти несчастные квартиры. И не разбирают кого и как.

- Соня, ты…

- Помолчи, и дослушай! Ты думаешь, что сможешь помочь, пойдешь против них, да? Еще и друзей своих подключишь? Считаешь, всё так просто? А они… они возьмут, подкараулят где-то меня или Аришку, и… - сглатываю, потому что говорить о таком больно. – они на всё способны. Я не могу быть с сестрой двадцать четыре часа! Не могу. Вдруг я не смогу уследить?

Я высказываю то, что давно уже меня саму мучает. Сейчас для этих ублюдков Арина - главное препятствие. Я это понимаю.

Если сестры не будет, квартиру можно легко продать.

Со мной нет вопросов. Тут можно подделать любые документы. Это вообще ни фига не проблема для них. Но Арина…

Несовершеннолетний собственник. Её долю просто так не продать, не передать. Ей надо приобрести равноценное жилье. Естественно, никто не будет этого делать. Поэтому Арину проще…

Господи, меня мутит от того, насколько это мерзко.

- Поэтому, Даня лучше… лучше уходи совсем.

Всё. Я сказала то, что должна была.

- Соня, я не уйду.

- Уходи, Даня, я не хочу, чтобы ты был рядом, понимаешь?

- Почему?

- Потому что ты угрожаешь моей сестре! – ору дико! Не боясь, что кто-то заглянет.

- Ты в своём уме? – он на самом деле смотрит на меня как на больную.

- Я – да. Мне есть что терять. У меня никого нет кроме неё, понимаешь?

- Никого? – вижу, как плотно, до скрежета сжимаются челюсти.

- Никого.

Опускаю голову. Ничего не вижу от слез, застилающих глаза.

Пожалуйста, пусть он уйдет, пусть он…

Господи, нет! Пусть он останется! Пожалуйста, пожалуйста, пусть!

Глава 40 (21.06)

Глава 40 (21.06)

Орать хочется.

Никого?

Разбить что-то хочется. Кулаком в стену вдолбить.

Никого, значит?

Со всей дури, до содранных костяшек. До первой крови.

Никого у неё…

Ох, Соня… Выдумала тоже. Никого.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, какими-то крайне чувствительными нейронами улавливаю её. Просто дыхание. Просто на ментальном каком-то уровне стон или всхлип. Не слышно. Словно она подумала – подумала! – вздохнуть! А я услышал.

Глупая, глупая Сонька!

Резко назад, хватаю её в охапку. Прижимаю.

Уйти, значит? Да? Сестре угрожаю? Дурочка моя любимая, дурочка.